Роксана ПАНАЩУК , “Слово”

   Имя Григория Григорьевича Маразли знакомо каждому одесситу. Бывший мэр Одессы (с 1878 по 1895 год), в отличие от некоторых представителей нынешнего поколения градоначальников, любил свой город и заботился о нем не на словах, а конкретными делами. Из поколения в поколение передают одесситы рассказы о временах Маразли. Градоначальника помнят, как щедрого человека – за свои деньги он создавал народные школы, библиотеки, больницы, приюты для бездомных, строил церкви и многое другое. Более того – недостающую сумму для окончания строительства городских объектов он не раз выплачивал из своего кармана. О деяниях и малоизвестных фактах из жизни знаменитого градоначальника газете “Слово” рассказала председатель городской общины “Греки Одессы”, писательница Елизавета Кузьминская.

 
  – Фамилия Маразли – выдумана. Ее придумал дед мэра Иван Маразли, – рассказывает Елизавета Григорьевна. – Их род носил фамилию Куимдзи. Отец Ивана Константин проживал в городе Филиппополе в Османской империи (нынешний город Пловдив, Болгария). Он построил там мануфактуры и занимался производством и продажей тканей. Кстати, эти мануфактуры работают в Болгарии и сегодня, являясь одной из главных отраслей экономики страны. У Ивана Маразли было два брата. Когда они получили от своего отца Константина наследство, то все трое стали купцами. Во избежание путаницы взяли себе разные фамилии. Старший остался Куимдзи, средний взял турецкий суффикс и стал Куимдзоглу, а младший – Маразли.

   Мнения исследователей в вопросе о происхождении третьей фамилии разошлись. По одной версии она произошла от реки Марицы, которая протекает в окрестностях Пловдива. Якобы сначала Иван сказал, что его зовут Марицли, а в устной речи “ц” поменялось на “з”. Мне пришло в голову, что это слово является калькой с турецкого. В болгарском, как и в греческом языках, во времена оккупации Османской империей, появилось много тюркских слов. “Маразли” с тюркского переводится как “чудак”. Возможно, у Ивана Константиновича была такая кличка.
    
   Переезд в Одессу
 
  Поводом для переезда в Одессу стала трагедия в семье Маразли. Старший брат Григория Ивановича – отца будущего одесского градоначальника, был жестоко убит. Его звали Хаджи Скарло. Он был старостой в Филиппополе (турки назначали наместниками областей людей из местной знати). За участие в заговоре против Османской империи и за вынашивание планов независимости Греции Хаджи Скарло был замучен турками. После этой трагедии Маразли перебрались сначала в Таганрог, а через пару лет в Одессу. Григорий Иванович Маразли упоминается в одесских документах с 1812 года. Любопытно, что в эти, не столь далекие времена, богатые люди всячески поддерживали бедняков бескорыстно. Содержали сирот, оплачивали малоимущим койки в больницах, оказывали материальную помощь нуждающимся в этом людям. Об этих деяниях остались благодарственные письма людей, которым помогли. Желание помогать малоимущим было традицией у богатых греков времен Маразли.

   У Григория Ивановича был очень хороший зять, которого звали Стефан Сафонов (супруг Эвридики, родной сестры Григория Григорьевича Маразли). Он был личным секретарем и биографом князя Михаила Воронцова. Высокообразованный Сафонов живо интересовался Грецией, ее историей, восстанием и борьбой греков за независимость, о чем написал книгу. Занимался также исследованием Южнорусского края, выделял деньги из собственных средств на раскопки в Ольвии (нынешний Очаков) и Тире (останки древнего города находятся в Белгород-Днестровском). Коллекционировал картины, антиквариат, помогал интеллигенции, например, Аполлону Скальковскому – издать книгу о казачестве. Стефану Сафонову доверили воспитание Григория Григорьевича Маразли. Он был одним из тех людей, кто оказал влияние на личность мэра.

   Специальное образование Григорий Григорьевич получал в Ришельевском лицее на юридическом факультете. Затем учился несколько лет в Париже. В этот период написал работу, посвященную освобождению Греции. Очень хорошо известно, благодаря записям современников, как Маразли в Париже гулял, как, благодаря ему, все узнали, где находится город Одесса, что за люди там живут, и как он ухаживал за будущей супругой Наполеона.

   После Парижа в возрасте 19-ти лет Григорий Григорьевич вернулся в Одессу и попросился в штаб к Воронцову. Его взяли губернским секретарем. Михаил Воронцов в то время был кавказским наместником. Этот период жизни Маразли практически не изучен, поскольку для этого надо знать грузинский и прочие языки кавказского региона. А вот о Воронцове Елизавета Григорьевна рассказала два исторических факта, о которых знают единицы даже среди изучавших жизнь князя людей.
    
   Два интересных факта

   – До Воронцова кавказским вопросом занимался генерал Алексей Ермолов, – рассказывает Елизавета Григорьевна. – Это была война с чеченскими повстанцами, которых возглавлял Шамиль. Ермолова считают выдающимся военачальником, который если не поставил Чечню на колени, то заставил ее опустить голову. Он был наполовину татарин. О нем также поговаривали, что он мусульманин, а это не приветствовалось в Российской империи. Ермолов владел всеми кавказскими языками и разговаривал с горцами на равных, как мусульманин с мусульманином. Это известно, как исторический факт. Генерал был нрава неукротимого, прямолинейный и грубый. Если Александр I ему это прощал, то его младший брат Николай – нет. Александр был умнее и дальновиднее, мог просчитать ситуацию на несколько шагов вперед. Николай же, как правитель, был не так умен. С Ермоловым они сразу не поладили. Поэтому генерал был уволен, а на его место был поставлен Михаил Воронцов. Князь был умен и образован, вельможа высочайшего класса и уровня знаний, воспитанный в Англии. Его называли “лондонским денди”. При всем этом он был царедворец. Он умел разговаривать с императорами. Не кланяясь, он умел решать все вопросы. Он не грубил, как Ермолов, но и не льстил.

   Воронцов воевал в молодости против Наполеона, был ранен. Вместе с собой забрал на лечение в свое имение 300 раненых солдат и несколько офицеров. Вылечил всех за свой счет. Поселил у себя, кормил, поил. Продал из своего наследства деревню, чтоб каждому выздоровевшему дать тулуп и денежную сумму.

   30 лет после Наполеона Воронцов не воевал. И тут на старости лет его посылают на Кавказ. Ему под шестьдесят. Оружие и военная тактика поменялась с его времен. Хорошо, что у него был опыт борьбы с татарами, и он, по крайней мере, понимал, кто такие мусульмане и как себя с ними надо вести.

   Самая первая экспедиция в аул, где обитал Шамиль – в Сухарное, провалилась. Воронцов не стал делать, как Ермолов, – убивать всех подряд и выкашивать под корень селения чеченцев. Диалог с кавказцами он строил по-другому. Его люди приходили к аулу, строили мечеть, строили медресе – школу при мечети, привозили продукты, одеяла и другую гуманитарную помощь. Все это оставляли и говорили, мол, ребята – это вам подарок от русского императора. Недаром же после смерти Воронцова на Кавказе говорили: “Бог – высоко, царь – далеко, а Воронцов – умер”. И недаром, только ему в Тбилиси и в Одессе на народные средства построили памятник. Даже Маразли, несмотря на свои огромные заслуги, так и не дождался такого почтения от одесситов. Его даже не сделали почетным гражданином города. Каждый раз, когда до этого доходило, его враги протестовали. Попрекали Грецией, которой он также помогал. Его деяния в Одессе никто не замечал и не афишировал. Зато все, что он делал за границей, шумно обсуждалось…