Потому, более чем важно донести читателю, как жил Отряд. Именно ЖИЛ. Где спали, что ели, как проводили досуг и т.п.
Те, кто хоть раз уже спускался в Одесские катакомбы, знает, что там царит абсолютная темнота и тишина, почти 100% влажность, и постоянно сохраняется температура 12-14 градусов. Вот в таких, мягко говоря, дискомфортных условиях существовали партизаны.
Одесские пригородные катакомбы, располагавшиеся в окрестностях сел Нерубайское, Куяльник и Усатово, представляли собой один общий лабиринт с большим количеством внутренних проходов, сотнями выходов наружу, расстояние между которыми по ходам сообщения достигало до 15 км. Место для дислокации партизанского отряда и резидентуры было выбрано удачно, так как наличие большого числа выходов давало возможность скрытно от наружного наблюдения противника устанавливать регулярную связь с партизанской группой, действовавшей в самом городе, и оставленной там агентурой, совершать диверсионные акты на железнодорожной магистрали и промышленных предприятиях.
(Сеть катакомб в этом районе до сих пор является самой запутанной, сложной и малоизученной. Работая над книгой, автору и одесским «поисковикам» во время подземных экспедиций неоднократно удавалось натыкаться на следы пребывания партизан, а кроме того, беженцев и дезертиров 1941 года. Найденные под землёй личные вещи, оружие, боеприпасы, настенные рисунки добавили интереснейший фактический материал в работу и заставили переосмыслить некоторые аспекты исследования. – Прим. авт.)
Карта катакомб района Нерубайского
Чтобы представить себе, как выглядел в 1941 году лагерь Отряда, давайте снова обратимся к документам и воспоминаниям.
Яков Васин это описывал так: «Катакомбы, в которых был расположен отряд, были специально оборудованы для длительного пребывания. С этой целью лагерь был расположен в стороне от центрального входа и соединялся с центральным штреком едва уловимым, причем, только для опытного глаза, штреком, оканчивающимся узким выходом на центральный коридор. Кроме того, выход этот находился между входом и тупиком, которым оканчивался центральный вход, что давало возможность на случай проникновения в шахты-катакомбы врага одним взрывом заживо погрести непрошенных гостей. Ответвление коридора, ведущего в основной лагерь, находилось от выхода в село Нерубайское за 5-6 километров, и для того, чтобы избегнуть возможность проникновения оккупантов в катакомбы по центральному входу, были воздвигнуты баррикады, на которых дежурили часовые отряда. Посты эти расположенные через километр были связаны телефонной связью, а впереди каждого поста-баррикады были специально заложены мины для исключения всякой неожиданности проникновения вовнутрь катакомб… На расстоянии 6 километров от главного входа в Нерубайские катакомбы был распложен главный лагерь, на оборудование которого был потрачен большой труд. Были специально оборудованы комнаты для жилья бойцов отряда, столовая, госпитальная комната, тир для обучения в стрельбе и повышения боевого мастерства отрядовцев» .
Галина Марцишек свои первые, а значит самые острые впечатления от подземелий запомнила очень хорошо: «Первое знакомство с местом дислокации вызвало самые неприятные ощущения: темнота, сырость, глубокая, удручающая тишина. Лагерь имел вид буквы Т, был соединен обводными дорогами с главной штольней: Нерубайское – Усатово. Вправо по штреку, в узком и длинном забое, были оборудованы каменные нары – спальня. Рядом – склад, еще спальня на двадцать пять человек, другие помещения. Долгое время я не могла преодолеть в себе страха перед катакомбами. Чтобы привыкнуть к ним, я ходила с фонарем по необжитым штольням. Свет пробивал темноту подземелий не дальше чем на пять-шесть метров. Пористые стены поглощали звуки, лишь изредка раздавались неясные шорохи – это срывались с потолка отслоившиеся плитки песчаника ».
Ну и дополним картину воспоминаниями о подземном лагере Павла Пустомельника: «На базе была устроена телефонная связь, которая позволяла поддерживать постоянную связь с постами. Электростанция, дававшая электросвет в расположение лагеря, а также зарядку аккумуляторов для питания радиостанции, при посредстве которой мы постоянно выходили в эфир для связи с большой Землёй нашей Родины. В лагере был оборудован, прекрасный по той обстановке тир, для проведения учебных стрельб. Дополнительно на обвожке в сторону Усатово был выкопан второй шахтный колодец для питьевой воды, кстати вода оказалась очень вкусной и полезной. Недалеко от расположения лагеря был построен пищеблок со столовой, а там же недалеко находилась баня для санобработки, так как в подземелье необходимо было соблюдать чистоту.
На обходных дорогах в сторону села Нерубайского к выходу к шахте №1 и Куяльнику были устроены наблюдательные посты с установкой бойниц. На первом посту находился установлен на постоянно Шкодовский пулемёт, снятый с самолёта и наш пулемёт «Дегтярёва»: поскольку пост №2 был безопасен со стороны Куяльника на расстоянии, может и более десятка километров, то не потребовалось такого сильного укрепления. Там постоянно находился пост с автоматическим оружием. Оба поста были связаны телефонной связью, что позволяло в любое время вести связь с дежурным по штабу.
Что же касается жилья, то в забоях были устроены жилые комнаты, мебелью служил камень ракушняк, сверх которого было застелено рулоном линолеума, постельная принадлежность – состояла из простыни и баевого одеяла. Матрацы были набиты морской травой, что предотвращает сырость. Морская трава нам понадобилась и тогда, когда в лагере не стало, что курить».
Остатки партизанской кровати
По воспоминаниям того же Пустомельника, для Молодцова был оборудована отдельная комната – «кабинет-забой». Там была устроена из ракушняка кровать, письменный стол, и стулья. Письменный стол и стулья были покрыты сверху линолеумом и красным материалом. Именно там Бадаев проводил инструктажи разведчиков и встречался со связными.
+380972509090