Автору приходилось знакомиться с различными документами, связанными с партизанским движением на оккупированных территориях. Многие из них шокировали, заставляли задуматься и пересмотреть устоявшуюся в советскую пору точку зрения. Попадались и факты откровенных «приписок», когда заявлялось, скажем, о взорванных эшелонах противника, чего на самом деле не было. Встречались данные, когда несколько отрядов одновременно заявляли об одной и той же диверсии, проведённой в районе их дислокации. Встречались эпизоды, когда партизанские командиры в своих отчётах (или послевоенных мемуарах) нарочно замалчивали некоторые нелицеприятные факты, которые их показывали в негативном свете.
В этой главе попробуем разобраться в этих вопросах, правда, в контексте только нашего Отряда, тем более, что ясности и тут до сих пор не много.
Чтобы разобраться в структуре подземной части отряда и его руководящего звена, вернёмся к самому началу боевых действий Отряда.
В ночь на 16 октября 1941 года под землёй состоялось первое общее собрание отряда. На этом собрании Владимир Александрович Молодцов зачитал обращение Одесского обкома партии с призывом к населению продолжать борьбу с фашистскими оккупантами на оккупированной территории. Тут же был объявлен командный состав отряда и бойцы распределены по подразделениям. По распоряжению НКВД СССР Павел Бадаев был назначен председателем военного совета отряда. Пётр Морозовский – комиссаром отряда; Клименко Афанасий Никитович был назначен командиром партизанского отряда, его заместителем по строевой части становился Васин Яков Фёдорович; начальником подземного гарнизона – Иван Никитович Клименко – бывший партизан ещё гражданской войны и потомственный шахтёр Нерубайских каменоломен.
Клименко А.Н. – командир отряда
Создано было три отделения, командирами которых стали: первого – Иванов Иван Иванович – бывший механик парохода «Профинтерн» Одесского Черноморского флота; второго – Петренко Иван Николаевич и третьего – Яськов Семён – бывшие сотрудники Одесского НКВД. Все партизаны были зачислены в состав отделений.
Петренко И.Н.
Иванов И.И.
Радистами отряда были Глушков Евгений и Неизвестный Иван. Врачом – Янке Асхат Францевна – к слову – этническая немка.
В этом же приказе говорилось, что Межигурская Тамара Ульяновна, Шестакова Тамара Григорьевна и Марцышек Галина Павловна, «по назначению Бадаева могут быть использованы для выполнения особо важных заданий».
Дальше начинаются вопросы, в первую очередь рождённые послевоенной советской литературой, написанной об Отряде. В этих источниках мифотворчество звучит уже в первых абзацах, повествующих о боевой деятельности одесских партизан. У известных одесских исследователей В.Егорова и Н.Зотова так начинается их перечисление: «Партизаны, прикрывавшие отход войск Одесского оборонительного района для посадки на морской транспорт, сражались до последней гранаты и последнего патрона» .
В процессе работы над этой книгой автору не удалось найти ни одного факта деятельности наших партизан непосредственно по прикрытию отхода войск. При этом, неоднократно встречаются факты героизма и отчаянного сопротивления подразделений прикрытия, которые оставлялись самими частями Одесского оборонительного района. Но, были ли среди них именно партизанские группы, установить пока не удалось. Однако, такое вполне допустимо, учитывая, что более десятка диверсионно-партизанских групп, созданных ещё в период 73-дневной обороны города просто «исчезают» из документов. Поиск в этом направлении ещё продолжается…
Так, когда же действительно состоялся первый бой Отряда? Во всех источниках звучит дата 16 октября. Эту дату подчёркивают Егоров и Зотов, она же фигурирует у Галины Марцишек. Эту же дату указывает Яков Васин подробно описывая и сам бой: «16 октября 1941 г., согласно приказа Ставки Верховного Главнокомандующего, части обороняющие Одессу оставили город. К этому моменту отряд в полном составе находился в расположении лагеря в катакомбах, а группа бойцов в составе Клименко, Васина, Яскова, Петренко, Лебинсона под руководством Бадаева, находилась близь главного входа в катакомбы, в засаде. В 13 часов в селе Нерубайское появились первые колонны вступающих вражеских войск, с которыми и вступили в бой находящиеся у входа. Бой длился в течение полутора часов и только после подхода к румынам подкрепления, мы ушли в расположение лагеря. Румынам был нанесен серьезный урон, однако число потерь врага мы установить не могли, в связи с продвижением крупных частей войск. Бой с оккупантами близь главного входа в Нерубайские катакомбы и явился началом боевой жизни отряда» .
Входы в катакомбы
А Павел Пустомельник, запомнил другую дату: «В ночь на 18 октября 1941 года подразделение в составе трёх отделений, которыми руководили командиры отделений И.Н. Петренко, И.И. Иванов и С.Яськов заняли вдоль оврага-дороги идущей в направлении города огневые позиции. Был создан пункт управления, который возглавил сам Владимир Александрович. На пункте управления находились Клименко А.Н., Васин Я.Ф. Мне пришлось выполнять обязанности по охране пункта управления и связного.
Партизанам, занявшим боевые позиции, не пришлось долго дожидаться противника. Со стороны с.Глиняково по дороге показалась вражеская колонна идущих солдат. Впереди колонны на белой лошади ехал офицер румынской королевской армии. Он сидел гордо с приподнятой головой, за ним впереди колонны солдат шли автоматчики. Все они двигались вольным строем, беспорядочно стреляли с винтовок и автоматов, на своём языке горланили какую-то песню. Мы определили, что большинство из них были пьяные. Когда колонна солдат подошла на расстояние 50-60 м. Владимир Александрович дал команду атаковать противника. Я немедленно связался с командирами отделений и передал приказание командира. Партизаны с укрытия открыли ураганный огонь из автоматов, пулемётов и винтовок, стали забрасывать гранатами. На землю свалился офицер и несколько солдат. В колонне произошло замешательство, солдаты начали разбегаться в разные стороны, но наш огонь не ослабевал от которого фашисты падали на землю, так и не увидели солнечной Одессы. Противник открыл беспорядочную стрельбу в сторону высотки у села Усатово, считая, что их обстреляли регулярные советские войска. Фашисты отступили на большое расстояние, в окопы бывшей нашей обороны и залегли. На поле боя остались более 40 человек убитых солдат и офицеров. Нами уничтожено две автомашины с боеприпасами и повреждена передвижная кухня. После того как вражеские солдаты заняли оборону, они усилили огневую мощь в нашу сторону, но в это время Молодцов оценив обстановку и не желая нести своих потерь дал команду отступить в укрытие «подземной крепости», сохранив полностью личный состав партизан» .
Интересно, что «офицер на белой лошади» фигурирует и в воспоминаниях Марцишек. А С.Яськов в своих показаниях указывает, что стычки с румынскими войсками были три дня – 16, 17 и 18 октября. И он же делает характерный вывод: врагу был нанесён серьёзный урон, однако партизаны при этом демаскировали несколько выходов из шахт.
Верить только Яськову (учитывая, что свои показания он давал в румынской тюрьме) трудно. Но в справке, которую после войны подготовили сотрудники КГБ для отца В.А.Молодцова, так же звучат ТРИ даты боёв – 16, 17, 18. А может действительно бой был не один, и они отважились несколько раз совершить нападения на румынские колоны идущие в Одессу!?
Жёсткая оценка эффективности первых боёв звучит в справке об Отряде, составленной Одесским НКГБ в 1945 году. Цитирую: «Расположение партизанского отряда в катакомбах стало известно оккупационным войскам в первые дни оккупации, в следствие произведённой беспорядочной и неорганизованной стрельбы по румынским войскам из выходов в катакомбы. Румынские войска блокировали входы в катакомбы, поставили сильные засады, в результате чего боевая деятельность отряда была парализована, так как выходы партизан на выполнение боевых операций были усложнены – были минированы и подвергались пулемётному и артиллерийскому обстрелу ». Сформировалось и такое мнение…
Следующим по хронологии диверсионным актом Отряда считается знаменитый «взрыв комендатуры на Энгельса» 22 октября 1941 года.
Начнём с того, что здание бывшего управления НКВД Одесской области на ул. Энгельса,40 (нынешняя Маразлиевская) было румынами занято не только под комендатуру, а и под штаб 10-й пехотной дивизии. Это важно проговорить, т.к. в советских источниках упорно это называется «вражеской комендатурой». А вот теперь попытаемся разобраться, какое отношение имел к этому Отряд.
Замечательный одесский исследователь катакомб и партизанского движения В.Я. Юдин предоставил автору интересную брошюру. Это учебное пособие, изданное Военно-инженерной академией им. Куйбышева. В нём для курсантов перечислялись самые успешные диверсионные акты, организованные нашими сапёрами в годы войны.
И, среди прочего, описывается, как военные сапёры в Одессе, ещё до оставления города, минировали указанное знание на ул. Энгельса. А дальше вот так: «Около 18 часов со специальной радиостанции взвода 82-го инженерного батальона майора Пируса Е.М. (из Севастополя – Прим.авт) был подан радиосигнал на взрыв. Под обломками здания погибли генерал-майор Лугожану, префект одесской полиции Теодор Давилу. Всего более 50 генералов и офицеров румынских и немецких войск» .
Вид на здание НКВД после взрыва. Внутренний двор.
Эти же факты описывает и генерал Хренов в своих мемуарах «Мосты к победе». Там же, один из лучших военных инженеров той войны вспоминает и свою последнюю встречу с Молодцовым в селе Нерубайском. «Эффект взрыва на Марзлиевской всецело зависел от удачно выбранного момента. Ведь важно было не просто разрушить фашистский штаб, а нанести наиболее чувствительный урон командной верхушке неприятеля. Для этого в оккупированном городе необходим был верный глаз. Человек, способный узнать, когда в штабе состоится какое-либо крупное сборище, и своевременно сообщить об этом на Большую землю, уже находился в Одессе…
… Не прошли мы и полусотни метров (по приезду в Нерубайское – Прим. авт.), как из темноты возникла человеческая фигура. Я сразу узнал Бадаева. Одет он был в гимнастерку, ладно облегавшую широкую грудь, шаровары, заправленные в сапоги. Мы обменялись крепкими рукопожатиями и тут же приступили к разговору. Петров (командующий Приморской армии – Прим. авт.) передал капитану код, договорились, как будет налажена радиосвязь. Я рассказал, где будут производиться взрывы в целях прикрытия отхода наших войск. Посоветовал, как лучше снабдить подпольщиков минами.
Разговор наш занял не более получаса. Бадаев исчез так же внезапно, как и появился, – будто растворился во мраке».
И ниже, в этой же главе, у того же Хренова, находим ещё такую информацию:
«Утром 22 октября меня разыскал под Бахчисараем Иван Ефимович Петров:
– В ваш адрес, Аркадий Федорович, радио от Бадаева.
Я принял из его рук бланк с расшифрованным текстом примерно такого содержания: “Концерт на Марзлиевской начнется 22-го в 17. 30”.
К пяти часам вечера я уже был в расположении 82-го инженерного батальона и приказал майору Е. М. Пирусу изготовить к действию специальную станцию радиотехнического взвода. Около шести часов (нельзя было ни торопиться, ни опоздать) мы вошли в автофургон, где размещалась ТОС. Сержанту, сидевшему за аппаратурой (фамилии его, к сожалению, не помню), приказали установить дублирующий прибор, точно настроенный на заданную волну. Потом я скомандовал:
– Сигнал!
В эфир вырвалась команда, которую ожидало одно-единственное приемное устройство. В Одессу понеслись позывные мести…»
Подтверждают связь Молодцова с взрывом на Энгельса в своих воспоминаниях Марцишек и Пустомельник: «Взрыв здания УНКВД и гибель карателей нас возрадовал. Судя по выражению лица и отдельным фразам Молодцова (Бадаева) мы поняли, что эта диверсия была совершена с его ведома».
Коль скоро мы заговорили об этой акции, давайте разберёмся с её эффективностью. Конечно, о гибели «50 генералов и офицеров румынских и немецких войск» речь не идёт. В телеграмме, которая была направлена в Бухарест самими румынами после взрыва, было указано: «22 октября после полудня, в 17 часов 35 минут неизвестными лицами было взорвано здание, в котором находились военная комендатура Одессы и штаб 10-ой пехотной дивизии. В результате диверсии пострадали 135 военных (погибло 79, ранено – 43, пропало без вести – 13) из них 128 румын и 7 немцев, включая командира 10-ой пехотной дивизии и коменданта Одессы, генерала Глогоджану». Вот это и стоит принять за реальную цифру вражеских потерь от этого взрыва, т.к. в процессе сравнения различных данных, автор пришёл к выводу, что именно эти цифры максимально соответствуют действительности.
Генерал Глугожану
Теперь давайте разберёмся с количеством (и качеством) диверсий проведённых Отрядом на железной дороге. Если отодвинуть в тень неопределённую фразу, звучащую в некоторых изданиях: «Партизанами отряда было организовано множество взрывов железнодорожных составов и врагу был нанесён серьёзнейший угон», то из остальных источников и документов выплывает только две цифры – всего проведено было 3 или 4 взрыва.
О 4-х взрывах говорит П.Пустомельник. Это же количество называется во 2-м томе сборника Одесса в Великой Отечественной войне Советского Союза (1949 г.) и в «Справке о чекистах органов государственной безопасности г. Одессы, проявивших героизм в боях с врагами родины (1965 г.) » При этом сам Пустомельников, приводит подробности только трёх операций на железной дороге.
В остальных же документах и воспоминаниях речь идёт всё-таки только о ТРЁХ подрывах. В румынских обвинительных протоколах также речь идёт о трёх взрывах, проведённых отрядом Бадаева. Достаточно сильно разняться даты и подробности в каждом из документов. Только тщательно сопоставляя источники информации, удалось окончательно определить, что же было реально проведено бадаевцами на коммуникациях врага.
+380972509090